В многообразном культурном наследии Петербурга мощный пласт составляет промышленная архитектура. Крупные производственные комплексы опоясывают классические ансамбли центра города массивными краснокирпичными корпусами с гигантскими трубами и водонапорными башнями.
Полные суровой экспрессии промышленные сооружения доминируют в панорамах речных берегов, являясь неотъемлемой частью архитектурного пейзажа. Эта своеобразная среда служит антитезой парадного Петербурга, но при всей их противоположности они неразрывно связаны и дополняют друг друга.
В прежней российской столице предприятия изначально занимали ключевые места наряду с дворцами, храмами и общественными зданиями. К ним прокладывались дороги — будущие улицы, подводились каналы, рядом вырастали рабочие поселения. Зачастую с производственными комплексами соседствовали дома знати. Для раннего периода в высшей степени символично, например, соседство Адмиралтейской верфи и Зимнего дворца.
Со второй половины XVIII века «строгий и стройный» парадный центр начал освобождаться от промышленных предприятий, которые выносили на окраины и в пригороды. Фабрики и заводы размещались по берегам Невы, ее притоков и каналов. Обводный канал, проложенный по южной границе города (1803–1837 год), стал зоной притяжения многочисленных производств, поглощавших старинные усадьбы и свободные территории.
Новый этап бурного роста петербургской индустрии начался с 1870-х годов, но особенно быстрое изменение ландшафта города происходило в периоды промышленных подъемов 1890-х, 1910-х годов.
Транспортно-складское хозяйство и тяжелая индустрия переместились за Обводный канал. Предприятия вырастали в районе Охты, в Петербургской, Выборгской и Нарвской частях. Жилые кварталы вдоль транспортных магистралей территориально тяготели к заводам-гигантам: Путиловскому, Александровскому, Обуховскому, Металлическому. Продолжали развиваться и промышленные зоны у водных артерий: вдоль Невы, Смоленки, в устьях Фонтанки и Екатерингофки.
К началу XX века сформировался градостроительный каркас, состоящий из системы водных сообщений, железнодорожных путей, транспортных магистралей и крупных индустриальных комплексов.
Освободившись от канонов высоких стилей, промышленная архитектура приобрела широкие возможности нового формообразования. Группы краснокирпичных зданий придавали городским пейзажам своеобразный колорит. Выразительна по массам, цвету и силуэту расположенная неподалеку от Смольного собора Невская бумагопрядильная и ниточная мануфактура барона А.Л.Штиглица. Протяженные фабричные корпуса эффектно контрастируют с живописным силуэтом собора и с ажурными металлическими фермами Большеохтинского моста.
Выше по течению Невы расположен целый каскад предприятий: Спасская и Петровская бумагопрядильные мануфактуры, Александровский и Обуховский заводы. В излучине Большой Невки развертывается неповторимый ансамбль краснокирпичных сооружений, в котором доминируют пластичные вертикали водонапорных башен и труб.
Активно формирует большой отрезок набережной Обводного канала комплекс резиновой мануфактуры «Треугольник», выделяющийся протяженностью застройки. В течение нескольких десятилетий здесь сложился целостный ансамбль, получивший четкую планировочную структуру и единый наружный фасад. Массивные башни и легкий бетонный мост-переход между корпусами оттеняют строгую горизонталь вытянутых вдоль канала зданий. Крупный ритм фасадов, некоторая тяжеловесность и архаичность, характерные для «кирпичного стиля», — особенности, присущие не только этому комплексу, но и большинству производственных зданий и сооружений того времени.
Петербургская промышленная архитектура предреволюционного периода была своеобразным стилистическим феноменом. Рожденная развитием «кирпичного стиля» середины XIX века, она сочетала его традиции с новыми архитектурно-художественными приемами модерна. Однако стиль модерн под влиянием утилитарных требований получил в промышленном зодчестве особую окраску, проявившуюся в большей строгости форм, лапидарности объемов и скупости декора.
Эмоциональное начало вносили контрасты остекленных и глухих поверхностей, протяженных горизонталей и устремленных ввысь вертикалей. Скромный неоготический декор, украшавший в основном завершения зданий, фабричных труб и водонапорных башен, призван был смягчить сухость и жесткость лапидарных форм, придав им романтический оттенок.
Неоклассическое направление, широко распространившееся в петербургской архитектуре в 1910-е годы, по-своему преломилось в промышленном зодчестве. По монументальности и силе, достигнутой строго рациональными средствами, башенная мастерская Путиловского завода (1890-е годы, А.Ю.Новицкий) и Государственная типография (1910 год, Л.Н.Бенуа) перекликаются с постройками выдающегося немецкого архитектора П.Беренса — одного из родоначальников современной промышленной архитектуры.
Переход от имперского Петербурга к пролетарскому Ленинграду почти не отразился на облике его производственных территорий. В эти годы к индустриальной архитектуре обратились видные петербургские зодчие О.Р.Мунц, Н.А.Троцкий, А.А.Оль, Л.А.Серк, Я.Г.Чернихов и другие, уделявшие повышенное внимание образному звучанию утилитарных сооружений. Преемственность петербургского и ленинградского периодов прослеживается и в территориальном размещении предприятий, и в характере построек.
Одна из стилевых линий 1920-х годов представляла собой трансформацию «кирпичного стиля». Ярким примером служит Главная понижающая подстанция Волховской ГЭС (1926 год, О.Р.Мунц) на окраине Выборгской стороны. Выстроенная в кирпиче и камне, она вызывает в памяти образы средневековой итальянской архитектуры. Суровая мощь и драматизация ее облика обусловлены традицией романтического осмысления утилитарно-технических сооружений.
Конструктивизм внес острые штрихи и сильные акценты в индустриальный пейзаж Ленинграда. Важнейшим памятником этого направления стала новая часть трикотажной фабрики «Красное знамя». Возведение ее в 1926–1930 годах явилось результатом полного конфликтов сотрудничества автора проекта — немецкого архитектора Э.Мендельсона — с ленинградскими коллегами. Композиция соединяет черты функционализма и экспрессионизма и воплощает постулат автора «функция плюс динамика». Основной узел комплекса — здание силовой станции, в котором сочетаются прямоугольные и плавные криволинейные объемы. Станция с башней акцентирует острый угол квартала и служит доминантой прилегающей территории Петроградской стороны.
Произведение Мендельсона оказало сильное влияние на ленинградских зодчих. Черты этого воздействия отразились, например, в архитектуре Мясокомбината (1931–1932 год, Н.А.Троцкий). Поставленный у южной границы города комбинат господствует в большом радиусе окружающего пространства. Здесь вновь эффектно обыгран прием контраста протяженных корпусов с высокой башней.
К динамике, экспрессии и остроте композиции стремился и архитектор-художник Я.Г.Чернихов в проекте канатного цеха с водонапорной башней завода «Красный гвоздильщик». Конструктивистская композиция построена на противопоставлении вертикали и горизонтали. Легкая железобетонная башня акцентирует угол квартала и перспективы улиц промышленной зоны Васильевского острова. Сейчас разрабатывается проект реставрации башни и приспособления канатного цеха под офисные цели.
В Петербурге, как и во многих крупных городах — Лондоне, Париже, Берлине, Гамбурге и даже в Венеции, старые промышленные здания обретают новые функции. Можно провести множество параллелей: возрожденный комплекс Арсенала в Венеции — и общественно-культурное пространство «Новая Голландия»; многофункциональный комплекс газгольдеров «Симмеринг» в Вене — и «Планетарий № 1» в газгольдере на Обводном канале; Музей воды в водонапорной башне в Мюльхайме-на-Руре — и музей «Мир воды» в башне Главной водопроводной станции на Неве…
Перед Петербургом, как и перед другими городами с богатой промышленной историей, стоит важная задача сохранить в новых условиях эту ценную часть культурного наследия.
М.С.Штиглиц, доктор архитектуры, профессор, вице-президент НК ИКОМОС, член Всемирного клуба петербуржцев