Золото и сталь. К 150-летию со дня рождения С.В.Рахманинова

За свою музыкальную карьеру С.В.Рахманинов состоялся как пианист, композитор и дирижер, и во всех трех ролях не знал себе равных. Одного этого факта хватило бы, чтобы войти в историю музыки. Но Рахманинов был больше, чем просто гений — в его произведениях звучала сама Россия.

Первые уроки

Сергей Васильевич Рахманинов родился в 1873 году в дворянской семье, владевшей усадьбой в Новгородской губернии. Отец Рахманинова был музыкантом-любителем, так что в доме поощрялся интерес к искусству. Вместе с бабушкой Сергей часто посещал древние новгородские храмы — церковное пение и звон колоколов очень повлияли на становление его творческого почерка. Когда будущему композитору исполнилось 9 лет, семья переехала в Санкт-Петербург, и Рахманинов поступил на младшее отделение консерватории в фортепианный класс. Несмотря на явную одаренность, учеба давалась Сергею плохо — он часто прогуливал уроки. Родители приняли решение перевезти сына в Москву и поселить в частном пансионе известного педагога, профессора Московской консерватории Н.С.Зверева. Так осенью 1885 года Рахманинов переехал в Москву и был принят на третий курс младшего отделения Московской консерватории по классу профессора Зверева. Очевидно, московская атмосфера удивительно повлияла на молодого музыканта: на выпускном экзамене по гармонии он так поразил известного композитора П.И.Чайковского, что признанный мэтр поставил студенту пятерку, окружив ее плюсами со всех сторон. Дипломной работой Рахманинова была опера «Алеко» по произведению А.С.Пушкина. Спустя всего год оперу 19-летнего композитора поставили на сцене Большого театра. О Рахманинове заговорили как о новом Моцарте, его карьера круто пошла вверх. И тут судьба сделала неожиданный вираж: премьера Первой симфонии Рахманинова в 1897 году в Петербурге обернулась полным провалом. Неудача буквально раздавила молодого композитора, он писал о своем состоянии: «Я был подобен человеку, которого хватил удар и у которого на долгое время отнялись и голова, и руки…»

Человек оркестра

От глубокой депрессии Рахманинова спас талант, но не композиторский, а дирижерский. Он с радостью принял предложение мецената Саввы Мамонтова стать дирижером в Московской частной русской опере. Здесь Сергей Васильевич приобрел опыт управления оркестром, а главное — нашел близких по духу людей, ведь в ближайший круг Мамонтова входили самые талантливые художники и музыканты своего времени. Благодаря Мамонтову Рахманинов познакомился с певцом Ф.И.Шаляпиным, и эта встреча стала подарком судьбы для обоих. Рахманинов часто гостил в доме Федора Ивановича, они подолгу музицировали вместе, и Шаляпин говорил: «Когда Рахманинов сидит за фортепиано и аккомпанирует, то приходится говорить не “я пою”, а “мы поем”».

Дирижерский талант Рахманинова быстро получил признание — Сергея Васильевича пригласили на пост главного дирижера в Большом театре. Всего за два года (1904–1906) Рахманинов поднял музыкальную составляющую спектаклей на небывалую высоту. Более того, он внес целый ряд новшеств: поменял рассадку музыкантов в оркестре для лучшего акустического эффекта и переставил дирижерский пульт на то место, где мы обычно видим его сегодня — к барьеру, отделяющему оркестровую яму от зрительного зала. Таким образом дирижер мог видеть оркестр. Вот как описывает дирижерское мастерство Рахманинова один из его коллег: «Он не преувеличивал выразительности исполняемой музыки, не делал Монблана из каждого нарастания, каждого crescendo, не замирал сладостно при каждом diminuendo и ritardando, не выдумывал оттенков, не указанных автором, не гонялся за эффектами ради эффектов. У него было нечто более ценное, он знал то, что составляет чуть ли не главный секрет всякого исполнения — чувство меры, и он исполнял не себя, а музыку автора».

Музыка тишины

Свое творческое кредо Рахманинов блестяще сформулировал сам: «Что такое музыка?! Это тихая лунная ночь; это шелест живых листьев; это отдаленный вечерний звон; это то, что родится от сердца и идет к сердцу; это — любовь!» В образном описании угадывается живописная природа Ивановки — имения в Тамбовской губернии, которое долгие годы являлось для композитора настоящим «местом силы». Ивановка принадлежала родственникам Рахманинова — семье Сатиных. Сергей с детства был у них желанным гостем. В 1902 году Рахманинов женился на своей кузине Наталье Сатиной, и с тех пор Ивановка стала ему домом. Среди хрустальной тишины русской провинции и утопающих в цветущей сирени садов он написал 24 прелюдии, 9 этюдов-картин, 2 сонаты и 49 романсов. «Я записываю музыку, которую слышу внутри себя, и записываю ее как можно естественнее. Я русский композитор, и моя родина наложила отпечаток на мой характер и мои взгляды. Моя музыка — это плод моего характера, и поэтому это русская музыка», — считал Рахманинов. Действительно, Второй и Третий фортепианный концерт генетически связаны с русской церковно-певческой музыкой. Критики находили в Третьем концерте сходство с мелодиями знаменного распева, но сам Рахманинов говорил, что не использовал элементы народного и церковного пения, по крайней мере, сознательно: «Просто так “написалось”! Я хотел “спеть” мелодию на фортепиано, как ее поют певцы, — и найти подходящее, вернее, не заглушающее это “пение” оркестровое сопровождение».

В 1915 году Рахманинов написал одно из главных своих произведений — «Всенощное бдение». Объемное сочинение сложилось всего за две недели. Возможно, для композитора оно стало способом направить свое беспокойство в творческое русло — шла Первая мировая война, и ее события вызывали в обществе нарастающую тревогу. Рахманинов опирался на древние одноголосые распевы русской церкви, но при этом его «Всенощная» звучит как глубоко современное произведение. Премьера прошла в зале Благородного собрания в Москве с огромным успехом: «Всенощная» стала главным музыкальным событием 1915 года и знаковым произведением на все времена. Президент московского государственного академического камерного хора «Минин-хор» Владимир Минин отмечает, что Рахманинов поднялся в этом произведении на недоступную высоту: «Выше него по размаху, по выделке этого материала не смог подняться никто до сегодняшнего дня. Это симфоническое мышление Рахманинова, привнесенное им в хоровую музыку. И значимость этой музыки не церковная. Это музыка духовная. И, конечно, это огромный вклад не только в русскую, но и в мировую музыкальную культуру».

Руки на миллион

После революции 1917 года Рахманинов покинул Россию, и расставание с родиной стало для него страшным ударом. В Европе, а потом в Америке он много выступал как пианист, но почти не сочинял, словно его композиторскому дару стало нечем дышать в отрыве от родной земли. Концертную деятельность Рахманинова можно назвать бурной — больше 60 выступлений каждый год. Популярность Сергея Васильевича была огромной: на гастролях за ним ходили толпы репортеров, во время одной из поездок Рахманинов даже жил в персональном железнодорожном вагоне вместо гостиницы, чтобы ему не слишком досаждали. Однажды в небольшом американском городе местный фотокорреспондент попытался сделать снимок Рахманинова, когда композитор обедал. Сергей Васильевич раздраженно закрыл лицо руками, и на следующий день фото вышло в газете с подписью «Руки, которые стоят миллион». Журналист не соврал — руки у Рахманинова действительно были исключительные, он мог охватить пальцами сразу 12 белых клавиш. Гонорары, заработанные этими удивительными руками, Сергей Васильевич тратил не только на технические новинки, которые обожал, но и на помощь тем, кто к нему обращался. Он поддерживал своих земляков-эмигрантов и отправлял на родину продукты: сотни посылок Рахманинова, каждая не менее семидесяти килограммов, спасли жизнь многим русским людям в голодные годы после революции. Начало Великой Отечественной войны Рахманинов принял близко к сердцу: уже в 1941 году весь гонорар от концерта в Карнеги-холле он передал на закупку оборудования для госпиталя, лечившего советских солдат. Свои пожертвования композитор делал анонимно: «От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом». Как тут не согласиться со словами пианиста Иосифа Гофмана: «Рахманинов был создан из стали и золота: сталь в его руках, золото — в сердце».

Рахманинов никогда не терял связи с Россией. В своем имении Сенар он посадил березы и всячески старался воссоздать атмосферу любимой Ивановки, в семье всегда говорил по-русски, охотно принимал у себя соотечественников, заезжавших в гости во время гастролей. Рахманинов очень хотел вернуться на родину, но помешали Великая Отечественная война и болезнь. Сергей Васильевич умер весной 1943 года. Его похоронили недалеко от Нью-Йорка. А в 1958 году молодой пианист Ван Клиберн посадил на его могиле саженец белой сирени, привезенный из России, — прощальный привет из страны, звучавшей в каждой рахманиновской ноте.
Т.Ю.Борисова